Как выяснилось позднее, — у редактора есть привычка фотографировать встреченные формы жизни, — это был клоп-подкорник. Название говорит о предполагаемом месте обитания таких клопов — под корой деревьев; отсюда, видимо, и необычайно плоское для клопов тельце.

Но самое удивительное было то, что в научно-популярном проекте, куда редактор по обыкновению выкладывает фотофиксации для определения видов, до сих пор не было ни одного снимка вида Aradus annulicornis. С идентификацией редкости помог эксперт по полужесткокрылым Константин Гребенников. Отличный повод познакомиться поближе и узнать подробнее, часто ли попадаются редкие виды, и как натуралисты помогают ученым проводить исследования.

Константин, пожалуйста, расскажите о себе. Кто вы по профессии, где работаете?

Ведущий научный сотрудник Всероссийского центра карантина растений. До 2016 года долгое время занимался научной работой в системе охраны природы.

Чем увлекаетесь вне работы?

Да в общем-то обычные человеческие увлечения. Если очень обобщить, то главные увлечения – «люди и природа». Путешествия, культура, языки, география, природные явления и сообщества. Ну и немного цифровые технологии – программирование, базы данных, с недавнего времени машинное обучение. Все это немного пересекается с работой и между собой, так что границу провести иногда сложно. Иногда получаются небольшие проекты вроде этого.

Наблюдения за насекомыми — это хобби или профессиональный интерес?

И то, и другое – в зависимости от контекста и времени. Сейчас профессиональные наблюдения ограничены опасными вредителями сельского и лесного хозяйства. Во время работы в заповеднике (заместитель директора по науке, 2013-2016) – в профессиональные интересы входило все биоразнообразие. Но вообще вырос среди природы (степи Дона) и наблюдение за ней с детства воспринимал как естественную часть жизни. Поэтому и в свободное время уделяю этому много внимания.

Почему вас интересуют именно клопы или, шире, почему полужесткокрылые?

Так сложилось исторически. В природе увлекательно все, но невозможно заниматься всем одновременно и знать все, хотя и очень хочется. В разное время занимался различными группами (жуки, муравьи, осы, растения), что видно по неполному списку публикаций. Сейчас вот клопы – хорошая группа, очень разнообразная. Большое сообщество специалистов. Может быть, потом придет время чего-то  другого. Я не загадываю – следую интуиции и зову души.

Часто ли удается наблюдать или идентифицировать редкие виды? Есть ли примеры из практики?

Разумеется, примеров масса. Из собственных недавних публикаций – первая в России и Европе находка пустынного азиатского вида клопов, подтверждающая особую роль в формировании биоразнообразия Прикаспия «бугров Бэра». Постоянно пополняющаяся и уже огромная „копилка“ идентификаций интересных находок. Там есть и первые находки для стран (в том числе России), и первые в истории фото видов (и даже родов), и, скорее всего, еще не известные науке виды.

Если говорить про Aradus annulicornis, то что означает (или могла бы означать, если это все-таки другой вид) его фотофиксация в Казани?

Это интересный факт, дополняющий наши знания об этом очень слабо изученном преимущественно таежном виде. Собственно, большая часть известной о нем информации опубликована более 100 лет назад в монографии Александра Николаевича Кириченко. И даже описание его образа жизни в наиболее современной сводке (2007 г.) сводится к ссылке на работу Кириченко, в которой есть лишь фраза «Найден в Швеции под корой Pinus sylvestris.». Ближайшие к Казани известные находки были сделаны в Вологодской области и Пермском крае. Так что сам факт подтверждения растения современным наблюдением важен для понимания биологии этого вида.

Следует ли вносить его в Красную книгу региона, например?

Занесение насекомых в Красные книги – достаточно спорная тема. Несколько лет назад я изложил свое мнение об этом (может не совпадать с официальной позицией и содержит личные оценочные суждения и немного экспрессии). Поэтому короткий ответ – «не имеет значения». Более развернутый – „это неправильный вопрос, правильный вопрос – какие меры необходимы и могут быть приняты для охраны этого вида в регионе?“. А для ответа на этот вопрос требуется понимание как биологии вида (оно почти отсутствует, хотя скорее всего образ жизни схож с близкими видами – об этом несколько слов далее), так и пределов, ограничивающих региональное распространение вида (известна лишь одна находка, хотя скорее всего вид широко распространенный). Так какую стратегию сохранения вида в регионе мы можем сейчас предложить? Мне кажется – пока никакую. Тогда вопрос – „зачем?“. Поэтому по моему мнению вид нуждается лишь в дальнейшем изучении, которое и покажет – необходимы ли для него меры охраны. От ответа на этот вопрос и будет зависеть целесообразность его „краснокнижности“.

Всегда ли редкие фотофиксации означают, что вид немногочисленный, или, возможно, он просто хорошо прячется?

По моему опыту – «в общем случае редких видов не существует». Оговорка касается только видов, живущих в специфических и редко встречающихся условиях, локальных эндемиков и видов, почти истребленных человеком. В остальном редкие наблюдения и даже находки специалистами чаще всего говорят об особом и иногда скрытном образе жизни, а не редкости вида. И для насекомых это скорее обычная ситуация. Если мы посмотрим на наблюдения насекомых Татарстана в inaturalist, то легко увидеть, что из без малого трех с половиной тысяч отмеченных видов только 20 имеют более 100 наблюдений, более 60 наблюдений – только 50, более 30 – чуть более 100 видов. А количество наблюдений абсолютного большинства не превышает десятка. И среди таких них – массовые лесные виды вроде короеда-типографа (8 наблюдений) и березового трубковерта (6). Редки ли они в регионе? Хорошо ли они прячутся? Нет, просто они не столь заметны, как „призеры“ — три вида с более чем 200 наблюдений: семиточечная божья коровка, бабочка павлиний глаз и клоп-солдатик. Что уж говорить о такой необычной и скрытной группе, как подкорные клопы (семейство Aradidae). Эти удивительные существа питаются исключительно мицелием грибов, развивающихся в древесине – либо в ней самой, либо на плодовых телах трутовиков. Многие из них мелкие или (и) внешне почти сливаются с корой деревьев. Русское название семейства связано с тем, что они обнаруживаются чаще всего именно под ней. Разумеется, далеко не все регулярно заглядывают под кору. При этом особенности развития и трофические связи с видами грибов изучены лишь у немногих наиболее обычных видов клопов-подкорников. Так что о причинах „редкости“ остальных мы можем лишь строить предположения. Возможно, она связана с питанием и спецификой биологии каких-то грибов (их корма), возможно – нет. К сожалению, систематика насекомых зачастую развивалась как „кабинетная“ наука, исследующая мертвые музейные образцы. И мало знающая о видах в дикой природе. К счастью, сейчас появляется много проектов, позволяющих „наладить смычку города и деревни“. И один из важнейших – inaturalist.

Как считаете, какую роль играет проект inaturalist в продвижении и популяризации науки? Действительно ли активность натуралистов в сборе научных данных как-то    помогает ученым?

По моему мнению – это уникальный проект, уже давший невероятно много как натуралистам-любителям, так и профессиональным исследователям и ставший настоящим широким мостом над пропастью между «высокой» академической наукой и „простыми“ массами любителей природы. Здесь обычные люди, никак не связанные с академической наукой, а просто, например, любящие гулять в лесу и фотографировать – могут видеть, как их необременительный вклад помогает науке. Прежде всего, именно на наблюдениях учится основное научное детище проекта – модель компьютерного зрения, способная неплохо различать уже почти сто тысяч видов растений и животных на всех континентах. И каждая хорошая фотография, особенно редко регистрируемого вида – делает эту модель немного лучше. Кроме того, проект смог привлечь большое число профессиональных (ну или полупрофессиональных, как я) экспертов со всего мира. Поэтому любители природы если не всегда, то часто могут получить консультацию специалиста. И увидеть, что науку делают такие же люди, а не загадочные „мудрецы в башне из слоновой кости“. А подтвержденные экспертами наблюдения редких и необычных видов – мне кажется, одинаково вдохновляюще действуют и на наблюдателей, и на определяющих специалистов. Для меня, например, это основная мотивация – среди наблюдений я могу увидеть в естественной среде виды, которые иначе встретил бы только в засушенном виде в музее. Как Aradus annulicornis – я думаю, живым его видели лишь один или максимум два из ныне здравствующих ученых (я в их число не вхожу). Это действительно невероятно.

Ученым данные натуралистов тоже «немного» помогают. Насколько немного – можно оценить по числу публикаций, в которых используются данные проекта. Их „всего“ около 5 тысяч (https://paperswithcode.com/dataset/inaturalist, https://www.gbif.org/resource/search?contentType=literature&gbifDatasetKey=50c9509d-22c7-4a22-a47d-8c48425ef4a7). Скорость прироста тоже хорошая – почти два года назад было примерно вдвое меньше. Будет ли через год-полтора 10 тысяч? Не знаю, но удивлен не буду. И все это основано на наблюдениях трех с небольшим миллионов людей и определениях около 300 тысяч „идентификаторов“. Можно ли это назвать „как-то           помогает“? Не думаю – я бы назвал это огромным, просто колоссальным вкладом в научное изучение живого мира.

Сегодня модно быть блогерами и программистами. Что бы вы пожелали детям и подросткам, которым нравится наблюдать за природой, но которые опасаются остаться невостребованными в будущем и бросают увлечение?

По-моему, лучшие пожелания – самые банальные. Вроде «заниматься только тем, что интересно, и стараться каждый день стать немного лучше, в том числе – в своем деле». Природа повсюду, и если человеку она интересна – он будет ее наблюдать в путешествиях, на даче, в соседнем парке, на клумбе у дома, где угодно. Иногда открытия можно сделать даже посреди города – гигантский клоп из Алабамы совершил путешествие в Чехию бизнес-классом. И даже в супермаркете – в кочане салата из Калифорнии в Канаду. Удивительное рядом, и не стоит думать, что за ценными наблюдениями надо отправляться в какие-то экзотические места. Мне сложно представить, каким образом человек может оказаться в полной изоляции от природы. Также могу пожелать юным натуралистам, чтобы им удалось совместить востребованную специальность с личными увлечениями. Есть у нас, например, два программиста — https://www.inaturalist.org/people/kueda и https://www.inaturalist.org/people/loarie. Создали они один небольшой проект (речь идет о проекте inaturalist — примечание редакции) в 2008 году… Так что вполне можно работать с самыми современными технологиями и при этом заниматься живой природой.

После публикации находки в сообществе Казанский натуралист Вконтакте в редакцию поступил комментарий от фотографа, бердвотчера и энтомолога-любителя из Татарстана Радика Кутушева, на счету которого почти 12 тысяч наблюдений в iNaturalist (на 7 июня 2024 года).

«Благодаря натуралистам и iNaturalist известное многообразие подкорников в Татарстане увеличилось до 10. Вот эти виды:

1. Aradus annulicornis Fabricius, 1803
2. Aradus betulae (Linnaeus, 1758) Подкорник берёзовый
3. Aradus cinnamomeus (Panzer, 1806) Подкорник сосновый
4. Aradus corticalis (Linnaeus, 1758)
5. Aradus crenaticollis (R. F. Sahiberg, 1848)
6. Aradus depressus (Fabricius, 1794)
7. Aradus lugubris (Fallén, 1807)
8. Aradus truncatus Fieber, 1860
9. Aneurus laevis (Fabricius, 1775)
10. Mezira tremulae (Germar, 1822)

Каждый сезон наблюдений приносит новые виды для региона. При этом существует очень много видов, которые можно определить только в лабораторных условиях. Поэтому я три года назад от визуальных фиксаций перешел на сбор насекомых, — чтобы была возможность направить специалистам на идентификацию».

Спасибо экспертам за содержательные ответы на вопросы и комментарии. Остается добавить, что наблюдение за природой — это хобби, которое придает смысл обычным прогулкам. Гуляйте, наблюдайте, фиксируйте и непременно делитесь своими наблюдениями с другими.